Стратегическое соперничество ведущих экономик мира за африканские ресурсы (2006-2008)

Отчет
по выполнению гранта Отделения общественных наук РАН по теме:
"Стратегическое соперничество ведущих экономик мира за африканские ресурсы"

Руководители: член-корр. РАН Васильев А.М., д.э.н., проф. Фитуни Л.Л.
Исполнители: к.э.н. Абрамова И.О., к.и.н. Дейч Т.Л., к.э.н. Корендясов Е.Н., д.э.н. Лопатов В.В.

Усугубляющийся дефицит ресурсов – одна из истинных глубинных причин обостряющихся и подспудно зреющих локальных, региональных и глобальных кризисов нового тысячелетия. От наличия или отсутствия необходимых природных ресурсов напрямую зависят жизненные стандарты землян, перспективы социально-экономического развития государств, стабильность мировой экономики и международная безопасность. Как отчетливо показало начало нынешнего века, при всех попытках прикрыть истинные мотивы своего поведения на мировой арене самыми высокими целями и идеалами – защитой мира, свободы, демократии, борьбой с распространением оружия массового поражения – в основе реальных действий государств на мировой арене по большей мере оказывается их стремление обеспечить контроль над скудеющими запасами дефицитных естественных ресурсов.

Относительное возрастание «ресурсного фактора» в развитии мировой экономики и, как следствие, в мировой политике наглядно иллюстрирует сопоставление цифр роста населения Земли и добычи ключевых видов минерального сырья. К примеру, если с 1950 по 2008 г. число землян выросло с 2,5 до 6,6 млрд. чел., т.е. в 2,64 раза, то добыча нефти за этот же период увеличилась в 6,5 раза (с 522 до примерно 4000 млн. т), газа – в 15,8 раза (с 190 до более чем 3000 млрд. м3), и так почти по всем видам полезных ископаемых.

Тенденция к росту удельного (на одного землянина) потребления большинства видов природных ресурсов в обозримом будущем, судя по всему, сохранится. К тому же нельзя забывать, что запасы минерального сырья распределены по планете весьма неравномерно, и, как правило, самыми крупными потребителями того или иного его вида являются отнюдь не ведущие производители, а как раз страны, обладающие ограниченными его запасами на своей суверенной территории, а то и вовсе лишенные их.

Но особенно важным для понимания ключевых проблем глобального развития ХХI века является признание в качестве одной из их первопричин существующей диспропорции между численностью населения, уровнем социально-экономического развития стран и наличием на их территории запасов дефицитных природных ресурсов. В самом общем виде эта диспропорция проявляется уже в том, что население развитых стран составляет 16 %, а развивающихся – 52 % общемирового, тогда как потребление минерального сырья находится в прямо противоположном отношении – 52 и 21 % соответственно.

За обобщенными среднемировыми данными скрываются еще более кричащие диссонансы и противоречия. Поэтому вряд ли будет преувеличением утверждать, что одним из главнейших побудительных мотивов к переделу геополитических реалий было и остается стремление обеспечить контроль над ресурсами – кому то на глобальном, кому-то на региональном, а кому-то на секторальном или отраслевом уровнях.

На описанном выше фоне интенсифицируется стратегическое соперничество ведущих экономик мира за африканские ресурсы. Африка богата различными видами природного сырья. Здесь выявлены месторождения почти всех известных видов полезных ископаемых. Среди других регионов мира Африка занимает первое место по запасам руд марганца, хромитов, бокситов, золота, платиноидов, кобальта, ванадия, алмазов, фосфоритов, флюорита, второе - по запасам руд меди, асбеста, урана, сурьмы, бериллия, графита, третье — по запасам нефти, газа, ртути, железной руды; значительны также запасы руд титана, никеля, висмута, лития, тантала, ниобия, олова, вольфрама, драгоценных камней и др.

Несмотря на всю несхожесть России и Африки, их принадлежность к разным с точки зрения уровня социально-экономического развития подгруппам, их объединяет то, что они – одни из немногих оставшихся в мире не до конца истощенных ресурсоизбыточных регионов (наряду, быть может, с Бразилией и очаговыми вкраплениями в Азии). Все это в значительной мере определяет их нынешнее положение в мировом хозяйстве и политике и делает объектами экспансии и международного прессинга, который по изложенным выше причинам, видимо, будет в перспективе только возрастать.

В последние годы, по мере наметившегося улучшения экономической ситуации в России и последовавшего за этим укрепления ее международных позиций, большое число стран Запада активно использует пропагандистский тезис о гипотетической угрозе «сырьевого диктата» Москвы и ее стремлении «поставить под свой контроль жизненно важные источники энергоресурсов и пути их поставки». При этом сам факт расширения экономического сотрудничества России с развивающимися странами интерпретируется в качестве угрозы. Действительная подоплека подобных обвинений – обостряющееся глобальное соперничество за доступ к иссякающим запасам природных ресурсов и сырья, значительная часть которых находится на территории России и Африки. Как следствие, мирохозяйственная роль последних как ведущих игроков на глобальном рынке сырьевых ресурсов неуклонно возрастает. При этом между Россией и африканскими странами складываются как отношения сотрудничества, так и конкуренции. Диалектика этих отношений пока не достаточно изучена.

Нельзя не видеть, что в отличие от России, США активно и зачастую неприкрыто вмешиваются в энергетические стратегии (а зачастую и шире - в стратегии развития) других государств, беззастенчиво приписывая себя роль высшей инстанции, определяющей, что хорошо, а что плохо для судеб мира в целом, и отдельных стран, в частности. В 2007 г Конгрессом США рассмотрен законопроект под названием "Акт об энергетической дипломатии и безопасности", который законодательно возводит энергетические вопросы в ранг основного приоритета американской внешней политики. Создана специальная должность - помощник госсекретаря США по вопросам международной энергетики, отвечающего за создание или расширение стратегического энергетического партнерства с государствами, являющимися крупнейшими поставщиками или потребителями энергии. Таким способом США пытаются «скоординировать» мировой рынок поставок углеводородов в соответствии со своим собственным видением и ранжированием миропорядка.

Уже ясно, что XXI-й век станет веком ожесточенной борьбы за ресурсы. По всем прогнозам, спрос на сырье в середине века возрастает на 50-60%, и это несмотря на ресурсосберегающие технологии. США, например, за последние 15 лет снизили нефтеемкость ВВП почти на 20% (в России, кстати, она возросла на 30%). Росту потребления углеводородов, по мнению экспертов, не помешают даже циклические спады мировой экономики и существенные колебания цен на сырье. Так, по расчетам Управления энергетической информации США, даже в случае сохранения высоких цен (уровня первой половины 2008 г) потребление жидких видов топлива к 2030 г. возрастет до 99 млн. баррелей в день (для сравнения, в 2005 г. оно составляло 84 млн. баррелей в день). Если же уровень цен снизится до средних показателей мировых цен за первые 8 месяцев 2008 г., то ежедневное потребление в 2030 г. увеличится еще больше – до 113 млн. баррелей в день.

Вот почему американские ТНК продолжают наращивать усилия с целью завладения новыми месторождениями нефти и других видов сырья по всему миру. Правительство США увеличивает ассигнования на геологоразведочные работы, которые на 60-70% финансируются за счет госбюджета. Принятый в США в 2000 г Закон (Акт) об экономическом росте и торговых возможностях в странах Африки (Закон АГОА) фактически являет собой законодательное оформление претензий США на исключительное положение в Африке. Это мощный экономический рычаг, позволяющий США обойти многие преграды, поставленные Европейским союзом на путях к рынкам этого континента.

В самом деле, данный акт впервые в истории американо-африканских отношений подвел юридическую основу под экономические и политические интересы США в Африке. В документах Конгресса констатируется, что страны Африки южнее Сахары представляют собой богатый людскими и природными ресурсами регион, а континент в целом обладает колоссальным экономическим потенциалом и представляет поэтому долгосрочное политическое значение для США . Отмечается, что расширяющаяся торговля и приток капиталов создают благоприятный деловой климат, позволяющий устранить любые барьеры на пути торгово-экономического обмена между США и африканскими странами. США добиваются устранения тарифных барьеров для американских производителей, способствуют созданию «зон свободной торговли» американскими товарами в этих странах. Кроме того, Закон АГОА предоставляет странам Африки «режим наибольшего благоприятствования» при экспорте целого ряда изделий в США.

Принятие Закона АГОА сразу дало мощный толчок развитию американо-африканской торговли. Как констатировал президент США в своем докладе Конгрессу о выполнении этого законодательства, на рынки США впервые получили доступ более 1800 новых наименований различных товаров и изделий из стран Африки. В совокупности с возросшим импортом нефти и нефтепродуктов приток других товаров из стран Африки способствовал резкому увеличению объема импорта и соответственно торгового дисбаланса. Если в 2000 г. (до начала действия Закона АГОА) экспорт США в страны Африки исчислялся 5,6 млрд. долларов (из них 32,4% приходилось на транспортное оборудование, 12,6% - продукцию электронной промышленности, 13,8% - на продовольствие и 12,8% - на химические препараты), а импорт - 22,2 млрд. долларов (68% - нефть и нефтепродукты и 14,4% - минеральное сырье и- металлы)478, то в 2001г., когда Закон АГОА уже начал работать, экспорт США в страны Африки составил более 7 млрд. долларов, а импорт возрос до 25 млрд. долларов (главным образом за счет ввоза нефти и нефтепродуктов).

По некоторым оценкам, благодаря введению в действие Закона АГОА Соединенные Штаты оказались единственной страной западного мира, которая ежегодно увеличивала импорт товаров из стран Африки. С 1996 по 2001 г. он возрос на 8%, в то время как доля стран Европейского союза понизилась на 1,5%. В целом в указанный период американский импорт готовых изделий из стран Африки ежегодно в среднем увеличивался на 6,8%.

О значении для США торговли со странами Африки свидетельствует тот факт, что объем американского экспорта в страны Африки южнее Сахары в 2000 г. на 88% превышал аналогичный показатель в торговле США со странами СНГ и на 86% - со странами Восточной Европы. Один только экспорт в ЮАР в стоимостном выражении был на одну треть выше всего американского вывоза в Россию, численность населения которой в 3,5 раз выше, чем в ЮАР. .
Заложенные в Законе АГОА механизмы и процедуры действительно создали США особо благоприятные условия для развития торгово-экономического обмена со странами Африки. В частности, уже на первом после принятия этого акта экономическом форуме на министерском уровне в октябре - ноябре 2001 г. США поставили вопрос о свободном доступе на африканские рынки американских предпринимателей. В целях стимулирования инвестиционной деятельности в странах Африки президент Джордж Буш-младший объявил на форуме о создании в рамках Корпорации заморских частных инвестиций специального фонда в размере 200 млн. долл. Эти средства будут затрачены на страхование инвестиционных рисков американских компаний в Африке. Одновременно усилился приток в страны Африки частных прямых инвестиции из США. На 1 января 2008 г. они составили более 16 млрд. долларов. Экономические интересы США на Африканском континенте подкрепляются и защищаются возросшим вниманием американских военных к Африке, выразившемся в недавним создании в рамках высшего военного руководства США специального самостоятельного командования вооруженных сил по Африке.

Указ о создании нового объединенного командования при Пентагоне, АФРИКОМ, президент США Джордж Буш подписал в начале 2007. Конкретные переговоры с какой-либо страной Африки о размещении контингентов АФРИКОМ пока не завершены, но Либерия «подала такую заявку», а Ботсвана, Джибути и Сенегал – «открыты для подобной идеи». 1500 американских военнослужащих уже несколько лет находятся в Джибути – антитеррористическом центре США в регионе Африканского Рога. От «услуг» АФРИКОМ отказались Алжир и Ливия, а также все 14 государств Сообщества развития Юга Африки.

Мандат АФРИКОМ включает разработку стратегий, проведение военных операций на Черном континенте, а также помощь в подготовке вооруженных сил лояльных Вашингтону африканских правительств. До последнего времени Африка входила в зону ответственности трех департаментов военного управления Пентагона: Европейского, Центрального и Тихоокеанского.Одной из главных задач, поставленных перед АФРИКОМ, является охрана и контроль залежей природных ископаемых на континенте, а также путей их транспортировки. Еще в июне 2006 г. НАТО провела военные маневры в акватории Кабо-Верде «Решительный ягуар-2006». Теперь же Вашингтон без участия европейских союзников может самостоятельно контролировать важные объекты, проводить учения и маневры — вне НАТО.
США не столь сильно, как Европа зависят от поставок африканского энергетического сырья. Однако и этот уровень зависимости следует признать весьма высоким. Однако, по пяти видам неэнергетического сырья, по которым на страны Африки приходится от 60 до почти что 100% американского импорта, зависимость промышленности и даже оборонной мощи США критическая. Это в основном первичное сырье для производства стратегических редких и редко-земельных металлов, а также хрома, марганца, платины, кобальта. По хрому стопроцентная зависимость США от импорта существует с 1961 г., причем 98% сырья поступает из двух стран – ЮАР и Зимбабве. Все это делает понятными глубинные причины «озабоченности США проблемой прав человека» в последней и стремление поменять в ней «демократическим путем» лидера на более лояльного Западу. В Зимбабве, кстати, залегают самые богатые в мире руды (хотя суммарные запасы в ЮАР больше).
Следует, правда признать, что ЕС и Российской Федерации этот вид стратегического сырья также не безразличен. После распада СССР Россия потеряла почти полностью все крупные месторождения хромитов. Бурный рост черной металлургии в мире, наблюдающийся в последние годы, вызвал увеличение производства ферросплавов. Последние два года в больших объемах ферросплавы поступают в Россию из Казахстана (Аксуский и Актюбинский заводы компании "Казхром"). Конкурентное преимущество казахстанских производителей заключается в низкой себестоимости ферросплавов, вызванной развитой сырьевой базой для выпуска феррохрома. Полный отказ от импорта в ближайшие годы для России вряд ли возможен, так как на Урал ежегодно ввозится около 1,2 млн. тонн хромовых руд. До начала финансового кризиса 2008 г. росло мировое потребление хромитов и ожидалось, что объемы импорта в Россию этого вида сырья также будут увеличиваться.
Военная промышленность и энергетика США более чем наполовину зависят от импорта африканского кобальта – металла, используемого при производстве термостойких и особо прочных сплавов, в том числе при производстве лопаток турбин реактивных двигателей. Другая важная сфера применения – производство магнитосплавов для электронной промышленности. В США имеются собственные месторождения кобальта, но основная их часть уже выработана, а добыча оставшегося слишком дорога и, как следствие, неконкурентоспособна. Поэтому с 1971 г. весь потребляемый промышленностью США кобальт также ввозился из-за границы. 52% мировых запасов кобальта приходится на четыре африканские страны – ДРК, Замбию, Марокко и Ботсвану. Из этого количества львиная доля (60% мировой добычи без учета стран бывшего СССР) приходится на ДРК, которая одна покрывает 65 % внутренних потребностей США в этом металле.
Кроме того, следует учитывать, что в отличие от никеля и хрома, которые до определенной степени могут быть заменены другими материалами-субститутами, кобальт в большом числе производств (включая производство реактивных двигателей) не заменим. В США примерно 70% африканского импорта этого металла используется в производствах, где ему нет замены. По имеющейся информации, установочные военно-стратегические документы США исключают допущение потери ДРК как источника снабжения кобальтом.
Схожая ситуация с марганцем. При производстве стали его нельзя заменить ничем. Имеющиеся в США месторождения – сверхбедные, и при нынешнем уровне технологии производства их использование неэффективно. Импорт африканского марганца компенсирует истощение американских месторождений. Когда-то Советский Союз располагал 51% мировых запасов марганца. Еще 35% приходилось на ЮАР. С распадом Советского Союза основные залежи остались за пределами России – на Украине, в Казахстане и Грузии. В настоящее время крупными месторождениями марганцевой руды владеют Китай, Индия, Гана, Бразилия, Южно-Африканская республика, Габон, Марокко, США, Австралия, Италия и Австрия. Общая мировая добыча марганца составляет 20–25 млн. тонн в год в пересчете на металл. Габон является крупнейшим поставщиком высококачественной пироксидной руды, обеспечивая до 20% мирового экспорта. Однако ЮАР и по сей день (апрель 2008 г.) покрывает 39% всех потребностей США, а с учетом импорта из других африканских стран доля Черного континента в удовлетворении потребностей этой сверхдержавы в данном виде сырья приближается к 50 процентам. В России марганец также является остродефицитным стратегическим сырьем. Количество импортируемой в Россию марганцевой руды сейчас составляет в пересчете на товарную марганцевую руду 1,6 млн. т. Потребность же промышленности России на сегодняшний день оценивается в 6,0 млн. т. марганцевой руды (или 1,7–1,8 млн. т. концентрата), то есть сейчас более 90% марганца, потребляемого в России, завозится из-за рубежа . Однако, транспортировка этого вида сырья в Россию из Африки явно более затратна, чем из малоудаленных источников, в первую очередь из ближнего зарубежья. Объективная заинтересованность в сотрудничестве с Африкой в области разработки марганцевых руд, хотя и существует, но не стоит столь остро, чтобы стать предметом соперничества России с одной стороны, и ЕС с Америкой – с другой.
Зависимость Европы от поступлений этих видов сырья из Африки, как и многих других, традиционна. Бывшие европейские метрополии в колониальные времена создавали целые отрасли добывающей промышленности на континенте именно под нужды своих предприятий. Поэтому зависимость экономик стран Африки от экспорта сырьевых ресурсов в бывшие метрополии сохраняется по сей день. Однако и метрополии в условиях мирового дефицита сырья не могут себе позволить сдать позиции даже стратегическим союзникам или партнерам по интеграционным объединениям, не говоря уже о новоиспеченных конкурентах из Азии или Латинской Америки. Другими словами, межимпериалистические противоречия в Африке, несмотря на всю старомодность этого научного термина, объективно существуют и имеют тенденцию к обострению.
Американо-европейское соперничество в основном касается традиционной конкуренции между ТНК на африканских рынках, как товарных, так и рынках приложения капитала. Однако нельзя списывать со счетов и политическую компоненту противоборства. В конце ХХ и самом начале XXI в. последнее приобрело форму наступления США в первую очередь на позиции Франции на Черном континенте. В ряде стран, некогда считавшихся традиционными зонами французского влияния, – Бурунди (1993-2005), Руанде (1990-1994), Заире/ДРК (1998-2002), Чаде (2006, 2008), Того (2005), Кот-д’Ивуаре (1999, 2002) – синхронно вспыхивали внутренние беспорядки и вооруженные конфликты разной интенсивности. Хотя внешне эти выступления «демократических сил» практически никогда не были антифранцузскими, они, тем не менее, объективно направлялись против профранцузких правительств в этих странах, а на смену приходили все больше проамериканские силы. По сути речь шла о «цветных революциях» по-африкански. Почти во всех случаях эти выступления создавали проблемы французской стороне. Особенно ярко это проявилось в ходе событий в Кот-д’Ивуаре, где во вспыхнувшую гражданскую войну был вовлечен четырёхтысячный французский миротворческий контингент. Аналогичные события грозили возникнуть в те же месяцы вокруг Республики Того.
Ответом была интенсификация Францией «антиамериканской» активности в среде африканского бизнеса и на межгосударственном уровне, как на двусторонней основе, так и в рамках совместных усилий стран Европейского Союза. В 2008 г. состоялся саммит ЕС-Африка. Франция возглавила усилия ЕС по созданию стратегически важного прежде всего для нее самой Средиземноморского союза. Пиком успехов Парижа стал визит лидера Ливии во Францию, завершившийся подписанием десятимиллиардного контракт на поставку французского оружия Ливии. Вообще с приходом к власти президента Саркози политика Франции в отношении к Африке стала более активной и даже более выпуклой в рамках общих усилий ЕС. Но все же стратегические интересы самой Франции в Африке намного шире, чем приоритеты ЕС, который, не скрывая, на первый план выдвигает вопросы сырьевого и энергетического сотрудничества.
ЕС, со своей стороны, регулярно сетуя на «отсутствие единой энергетической политики государств-членов», довольно последовательно и жестко выстраивает свою внешнюю ресурсную стратегию. Основополагающие руководящие документы по ее главным направлениям, такие как «Зеленая книга», главный стратегический документ в этой области, признают, что, несмотря на активную территориальную экспансию последних десятилетий, основные источники энергообеспечения ЕС (50% потребностей в 2006 г. и 70% в ближайшие 20-30 лет) продолжают находиться за пределами границ Евросоюза . Особо подчеркивается зависимость от трех стран – Норвегии, России и Алжира. Острие стратегии – обеспечение энергобезопасности. Последняя и в документах, и на практике отождествляется с более высокой степенью энергонезависимости и снижением удельного веса выше названных стран в суммарном энергобалансе ЕС. То есть, в противоположность кооперационному (усиление сотрудничества и интеграция) в фундамент официально утвержденной стратегии заложен конфронтационный вектор формирования отношений (минимизация роли партнеров).
В этом контексте становятся понятным то противодействие со стороны ЕС, с которым сталкивается Россия в своих попытках расширить сотрудничество с африканскими странами в сырьевой области. Речь идет, например, о противодействии реализации российско-алжирских и российско-нигерийских энергетических проектов и попыток блокировании участия России в реализации проекта Транссахарского газопровода. Более того, весь комплекс своих экономических взаимоотношений с Алжиром ЕС строит на основе рассмотрения этой арабской страны в качестве альтернативного России источника природного газа. Об этом прямо говорится в стратегических документах Брюсселя (Алжир. Страновая стратегия на период 2007 – 2013 гг) . В 2006-2008 гг. состоялась серия взаимных визитов делегаций высокого уровня Алжира и ЕС, в результате которых была достигнута договоренность о стратегическом энергетическом партнерстве и «конвергенции энергетических систем».
В июле 2007 г. Европейская комиссия приняла решение о снятии ограничений по перепродаже алжирского газа на рынки стран ЕС и выразила готовность участвовать в создании Транссахарского газопровода, который будет доставлять в Алжир нигерийский газ. В том же 2007 г. в Берлине был проведен европейско-африканский энергетический форум, а в 2008 было официально объявлено о начале африканско-европейского партнерства в энергетической области , предусматривающего помимо прочего координацию стратегий в данной области и значительное число проектов сотрудничества, ключевым из которых является Транссахарский газопровод (названный «Африканский Набукко).
Запад давно осознал всю важность африканских запасов нефти в условиях высоких цен и дефицита углеводородного сырья по всему миру и отреагировал усилением внимания к региону и военного присутствия в нем. Вне всякого сомнения, главной причиной для создания упоминавшегося выше АФРИКОМ стала грамотная и рассчитанная на десятилетия стратегия Китая по продвижению на Африканский континент. С помощью искусной дипломатии, пакетов помощи, выгодных торговых соглашений Китаю удалось в условиях жесткой конкуренции добиться доступа к африканским ресурсам.
В 2007 г. рост ВВП КНР достиг рекордного уровня, составив 11,4%..По объему ВВП, рассчитанному по паритету покупательной способности, КНР уже вышла на второе после США место в мире. Бурный экономический рост толкает Китай на завоевание новых мировые рынков, что ведет к вытеснению оттуда «старых игроков». Заинтересованность Китая в энергоресурсах, в первую очередь, в нефти растет ежегодно на 3,2% , что определяет рост интереса китайских инвесторов к сфере добычи и переработки этого вида сырья.
Руководство страны сумело приспособить внешнюю политику и внутреннюю стратегию к потребностям растущей экономики, побудив государственные компании устанавливать контакты со странами - производителями минерально-сырьевых ресурсов. В Африке действуют 11 китайских центров содействия инвестициям и развитию торговли, в функции которых входит обеспечение платежей, таможенных сборов, страховка, консультации предпринимателей. Китайский экспортно-импортный банк и Банк Китая учредили «Группу торгово-экономического и технико-экономического сотрудничества и координации отношений со странами Африки», действующую под эгидой Госсовета КНР, которая несет ответственность за планирование, организационную и координационную работу по развитию торгово-экономического и инвестиционного сотрудничества с Африкой. В ряде африканских стран действуют постоянные торговые миссии КНР, работают биржи с участием местных и китайских бизнесменов. В 2005 г. в Пекине была открыта китайско-африканская торговая палата. Ведутся переговоры о создании Зоны свободной торговли с государствами Юга Африки.
В 2006 г. объем торговли Китая со странами Африки составил 55,5 млрд. долл., в 2007 г. 70 млрд. долл. . Руководство страны прогнозирует, дальнейший рост китайско-африканской торговли, которая составит к 2010 г., а, возможно, и раньше 100 млрд. долл. В 2006 г., по данным Министерства коммерции КНР, общий объем накопленных китайских ПИИ в Африку достиг 6,6 млрд долл. Источники называют и более крупные цифры: 8 млрд. долл. и даже 11,7 млрд долл. По данным Импортно-экспортного банка Китая, на 2007 год в экономику 49 африканских стран инвестировали более 800 китайских компаний (в том числе, 100 государственных).
Создан Фонд в размере 5 млрд. долл., рассчитанный на покрытие рисков китайских предприятий, выступающих в качестве инвесторов; 1 млрд. долл. из этого фонда уже выделен в поддержку китайских предприятий и компаний, инвестирующих в страны Африки. Финансовая политика китайского правительства включает страховку займов и кредитов, а также создание международных маркетинговых фондов для малых и средних предприятий. Работают частные компании, в чьи функции входит содействие процессу инвестирования в Африку и оказание консалтинговых услуг инвесторам. С 28 африканскими странами подписаны соглашения о взаимной защите капиталовложений, с 8 странами - об отмене двойного налогообложения.
Главный объект китайских инвестиций – минерально-сырьевые и углеводородные ресурсы Африки, прежде всего, нефть, а также железная руда, медь, марганец, кобальт, фосфаты, платина, уголь. На Африку сегодня делается ставка в китайской нефтяной стратегии. В 2006 г. китайский импорт нефти вырос до 3,5 млн. баррелей в день, сделав страну третьим импортером нефти в мире после США и Японии. По прогнозам Международного энергетического агентства, импорт нефти Китаем вырастет к 2030 г. до 9,8 млн. баррелей в день. К 2045 году он будет удовлетворять с помощью импорта 45% своих потребностей в энергетическом сырье и обойдет Соединенные Штаты в качестве самого крупного импортера нефти Африканская нефть составляет 28% китайского нефтяного импорта, а 25% китайского нефтяного импорта из Африки приходятся на страны Гвинейского залива и Судан. По некоторым данным, инвестиции Китая в развитие добычи нефти и газа в Африке достигли к концу 2006 г. 4 млрд.долл. .
Основные торговые партнеры КНР – в основном, нефтедобывающие страны. Главный поставщик – Ангола (14%), сменившая Саудовскую Аравию в качестве лидера по объемам поставок нефти в Китай и ставшая с апреля 2008 г лидирующим экспортером нефти Африки. За ангольскую нефть между Вашингтоном и Пекином развернулось настоящая битва. Хотя США суммарно вложили в нефтедобычу в Анголе более 4 млрд. долларов, по прогнозам, Китай вскоре обгонит США в качестве самого крупного (около 37% нефтяного экспорта Анголы) покупателя ангольской нефти: на долю КНР будут приходиться 40% ее нефтяной продукции. China Petroleum and Chemical Corporation (Sinopec), одна из крупнейших китайских нефтяных корпораций, входящая в десятку ведущих азиатских фирм, подписала в 2006 г. соглашение о поставках нефти с ангольской компанией Sonangol. Sinopec и Sonangol совместно изучают предложения по строительству в Анголе нового нефтеочистительного завода. Корпорация Sinopec перекупила часть акций у компании Shell в одном из ангольских оффшорных блоков.
Второй по значению африканский поставщик нефти Китаю – Судан. Добыча нефти в Судане быстро растет; при этом имеется потенциал для дальнейшего разведывания запасов в районах, недоступных в настоящее время из-за конфликта в провинции Дарфур. Нефтяная промышленность Судана была монополизирована Китаем, Индией и Малайзией после того, как из страны ушли западные инвесторы. В Китай идут от 50 до 60% суданской нефти. В свою очередь, Судан удовлетворяет 9% потребностей Пекина в этом виде сырья. Главный инвестор в суданскую нефть - Китайская Национальная Нефтегазовая Корпорация – China National Petroleum Corporation (CNPC), имеющая самую крупную долю (40%) в смешанном предприятии Great Nile Petroleum Operating Company. В 2011 г. в Южном Судане пройдет референдум по вопросу его независимости. Готовясь к тому, чтобы исход референдума не сказался на его нефтяных интересах, Китай ведет переговоры о строительстве нефтепровода, который позволит экспортировать нефть из Южного Судана. С помощью Китая Судан превратился из импортера нефти в страну, экспортирующую нефть, с собственной нефтяной промышленностью. Но за это сотрудничество поплатился тем, что теперь причислен Западом к странам-изгоям.
В последние годы получили активное развитие торговые отношения Китая с Нигерией. В 2005 г. Пекин заключил контракт с Абуджей на 800 млн. долл., обеспечивающий ему поставки 30 тыс. баррелей нефти в день. В 2006 г. China National Offshore Oil Corporation (СNOOC) приобрела 45% акций оффшорного нефтяного месторождения «Акпо» в Нигерии за 2,27 млрд. долл.
Китай вкладывает деньги в развитие инфраструктуры стран Африки, прежде всего транспорта. В Анголе КНР восстановила 400 километров шоссейных дорог, проложила две железнодорожные линии, отремонтировала аэропорт и центральную больницу в Луанде. В Нигерии начат ремонт железнодорожной сети; в Судане построен терминал для танкеров в гавани Марша-аль-Башир вблизи Порт-Судана, 1600- километровый нефтепровод для транспортировки нефти от месторождения до терминала, нефтеперерабатывающий завод.
Объектом внимания Пекина в последние годы стали и другие нефтедобывающие страны. В 2006 г. Китай оказался на третьем месте после США и Испании по импорту нефти из Экваториальной Гвинеи.
В 2006 г. подписано соглашение, позволяющее китайской компании СNOOC эксплуатировать 6 нефтяных блоков площадью 44.500 кв. миль на юге Кении.. Синопек заключила контракты на освоение нефтяного месторождения в пустыне Сахара в Алжире, на добычу нефти в Кот д’Ивуаре. Итогом визита китайского лидера Ху Цзиньтао в Габон в 2004 г. стал контракт между французско-габонской компанией Total Gabon и китайской Unipec (часть компании Sinopec) на добычу, очистку и экспорт в КНР габонской нефти. Смешанная компания, в которой по 50% акций принадлежат Sinopec и канадской Ensana, действует в Чаде. Ожидают, что компания начнет разработку нефти в 2008-2009 гг. Со своей стороны, Чад надеется получить взамен помощь, инвестиции и кредиты, подобные тем, которые получили Ангола и Нигерия, и ослабить зависимость от Всемирного банка, финансирующего нефтепровод Чад-Камерун, поскольку Китай выражает готовность построить нефтепровод за 900 млн. долл, тогда как смета Всемирного Банка предусматривает затраты в 3,5 млрд. долл.
Энергично осваивает африканские рынки китайский нефтяной гигант – PetroСhina. Компания подписала контракт на совместную с алжирской компанией эксплуатацию нефтяного месторождения и строительство нефтеперерабатывающего завода в Алжире, а также соглашение о поставках нефти с Nigerian National Petroleum Corporation. Китайские нефтяные компании подписали контракты на эксплуатацию оффшорных месторождений и добычу нефти с Республикой Конго, начали добычу нефти в северной Намибии и разработку нефтяных скважин в Эфиопии.
Объектом интереса китайских компаний является не только нефть. Еще недавно он полагался на собственные запасы угля; больше того, в 2005 г. был крупным его экспортером. Однако весомая доля в экономике промышленного сектора, работающего на угле, обусловила рост потребностей в этом виде сырья (сегодня на Китай приходятся 38% мирового потребления угля), что превратило страну в его импортера.
Почти вся китайская мебель изготавливается из древесины, значительная часть которой поступает из африканских стран. На Китай приходятся 46% габонского экспорта леса, 60% древесины, экспортируемой Экваториальной Гвинеей, и 11% древесины, вывозимой Камеруном .
Интересуют Китай и другие естественные ресурсы Африки: он закупает фосфаты в Марокко, медь и кобальт в Замбии и Демократической Республике Конго (ДРК), железную руду, золото и платину в Южной Африке, платину, уран и хром – в Зимбабве. Особый интерес представляют для него руды различных металлов. Китай потребляет около 30% мирового производства минералов. В итоге цены на мировом рынке на медь, железную руду, никель – ресурсы, ведущим потребителем которых является Китай, выросли. Это открывает благоприятные перспективы перед африканскими экспортерами минералов: в частности, растущий спрос на железную руду в Китае сулит большие возможности производителям этого вида сырья.
Наряду с крупными и мелкими китайскими компаниями, интенсивно осваивающими природные богатства континента, в страны Африки устремились частные китайские предприниматели, надеющиеся получить здесь свой «кусок пирога». Так, после окончания конфликта в Демократической Республике Конго в 2003 г. сюда хлынули сотни китайцев, привлеченных возможностью приобрести по низкой цене медь и кобальт.
В Замбии в роли инвесторов выступают свыше 180 китайских компаний, а накопленные инвестиции достигли в 2006 г. 316 млн. долл., превратив Китай в третьего по размерам инвестора в эту страну после ЮАР и Великобритании. Китайские инвесторы строят ГЭС в Гане, гидроэнергетический комплекс в Замбии, дороги в Кении, отели и промышленные предприятия в Южной Африке, Ботсване, Сьерра-Леоне и Анголе. В 2007 г. подписан контракт, предусматривающий создание сети мобильной телефонной связи в Эфиопии.
Несмотря на острую конкурентную борьбу, которую приходится вести китайским компаниям, можно констатировать успех стратегии Пекина на континенте в последнее десятилетие. Этот успех обусловлен рядом обстоятельств. Одно из них – готовность китайских компаний идти на риски, действуя в разрушенных войнами и конфликтами странах, таких, как Либерия, Демократическая Республика Конго, Сьерра-Леоне, а также в зонах этнополитических и религиозных конфликтов, где сотрудники компаний не раз становились жертвами нападений и похищений. Хотя работа здесь протекает в достаточно тяжелых условиях, она позволяет компаниям получать более высокие прибыли на вложенные ПИИ . К тому же инвестиции в страны, пострадавшие от конфликтов, влекут за собой рост политического влияния, что также на пользу деловой активности. Преимущество Китая – и в том, что он действует в странах, являющихся мишенью западных санкций, где он позиционирует себя как альтернативный партнер, что приносит ему весомые экономические и политические дивиденды. Такого рода стратегию он избрал, в частности, в отношении Судана и Зимбабве.
Все это позволяет прогнозировать дальнейший рост инвестиций Китая в Африку. Нефть и другие первичные продукты продолжат притягивать инвестиции, несмотря на сложности в их добыче и экспорте в Китай, отсутствие в странах-источниках сырья «благого управления», надлежащего инвестиционного климата и прочие препятствия. В конечном счете, инвестиции не только помогают Китаю обеспечивать свою экономику сырьевыми ресурсами, но и вносят вклад в экономический рост стран континента, что вынуждены признавать критики китайской политики. В одном из докладов Всемирного Банка отмечается, в частности, что Африка, безусловно, получает пользу от китайских инвестиций . Некоторые аналитики отчасти связывают с китайскими инвестициями высокий экономический рост стран Африки.
Конкурент Китая в борьбе за сырьевые ресурсы – и Индия, чья промышленность также испытывает в них острую нужду. В первую очередь, речь идет о нефти и газе, в борьбе за доступ к которым Китай регулярно оказывается впереди. Одновременно с конкурентной борьбой на мировых рынках государства-потребители энергетического сырья пытаются объединиться. В 2005 г. министры нефтяной промышленности Китая, Японии, Южной Кореи и Индии обсуждали проблему создания Организации стран-импортеров нефти, противостоящей ОПЕК. А во время визита в Индию китайского президента Ху Цзиньтао было принято решение создать совместную компанию с целью приобретения углеводородных активов в Африке.
Хотя экспансия Китая затрудняет доступ России к африканским минерально-сырьевым и углеводородным ресурсам, последняя все же вступает в конкурентную борьбу с азиатским гигантом. Некоторые обозреватели даже называют ее второй по степени активности в регионе страной, представляющей развивающиеся рынки. По объему торговли со странами континента (3 млрд. долл.) Россию пока трудно сравнивать с Китаем, хотя с 2000 г. эта торговля и выросла в 3 раза. Однако российский бизнес уже занимает определенные позиции в освоении африканского рынка. За последние годы четыре ведущие российские компании – Норильский никель, РУСАЛ, Ренова и АЛРОСА потратили на приобретение африканских активов более 5 млрд. долл., а Лукойл, Роснефть и Стройтрансгаз подписали контракты стоимостью более 3 млрд. долл. на разработку нефтяных месторождений в Алжире, Анголе, Нигерии и Египте, реализация которых начнется до конца десятилетия, «Лукойл» участвует и в нефтяном проекте на шельфе Республики Кот д’Ивуар, где будет создан новый центр нефтедобычи. В числе российских компаний, присутствующих в Африке, - группа «Синтез», осваивающая разработку нефтяных месторождений в Намибии и имеющая большой опыт в этой сфере.
Если главной целью Китая является получение ресурсов, то Россию выгодно отличает от него то, что она сама является крупным экспортером углеводородов, металлов и минералов. Вместе с тем, учитывая экономический рост Африки, сокращение ее долгового бремени, темпы экономических реформ в ряде государств, а также появление в таких странах, как ЮАР, Кения, Нигерия, растущего класса потребителей, с одной стороны, и финансовые возможности целого ряда российских компаний, с другой, последние могут вполне составить конкуренцию Китаю в сфере финансовых услуг и высоких технологий.
Оценивая инвестиционные возможности России в Африке, в первую очередь, следует иметь в виду ЮАР – один из самых динамично развивающихся и многообещающих рынков мира. На конец 2007 г. инвестиции России в ЮАР составили, по некоторым данным, 1,5 млрд. долл. и, как представляется, будут расти. В частности, Россия - крупный производитель золота.(6-е место по добыче и 4-е по запасам), вполне способна составить здесь конкуренцию Китаю в золото-алмазной отраслях.
Россия далеко отстает от западных стран в том, что касается государственной поддержки отечественных экспортеров товаров и капиталов. В развитых странах на финансовую поддержку экспорта тратится в среднем 0,35% ВВП. В российском бюджете на 2006 г. на эти цели было предусмотрено 0,15% ВВП, а фактически использована лишь часть выделенных средств.
Несмотря на реальное природно-ресурсное изобилие по целому ряду параметров проблема обеспеченности народного хозяйства России сырьевыми ресурсами обостряется. По мнению министра природных ресурсов Ю.П. Трутнева, высказанному еще в 2005 году, сырья стране хватит лишь до 2015 г. Эксперты утверждают, что Россию ожидает дефицит по 36 основным видам природным ресурсам. За 15-20 предстоящих лет Россия практически полностью исчерпает разведанные запасы нефти, цинка, свинца, 75% меди, молибдена, никеля, олова и т.д. .
Плохо обстоят дела и с ураном. Чтобы компенсировать выбывающие мощности углеводородов, необходимы капвложения в объеме до 30 млрд. долл., а по другим полезным ископаемым (хром, марганец, барит и т.д.) еще 10 млрд. долл. Приводимые цифры, конечно, далеко не бесспорны, но углубление негативных тенденций в горнодобывающем комплексе никто не оспаривает.
Каковы пути поддержания обеспеченности страны, ее экономики природными ресурсами? Конечно, в первую очередь, искать решение этого вопроса следует внутри страны. К ним относятся установление строгого порядка природопользования, увеличение капвложений на цели воспроизводства запасов природных ресурсов, внедрение ресурсосберегающих технологий и т.д. Но, как нам представляется, в новых условиях этот путь не обязательно является оптимальным.
Целый ряд обстоятельств вынуждает нас рассмотреть возможности использования внешних источников пополнения отечественной ресурсной базы. Африка по многим параметрам представляется как естественный выгодный партнер России в деле решения наших проблем. Во-первых, континент щедро одарен природными ресурсами. Кроме того, африканские ресурсы отличаются удобством залегания, относительно комфортными условиями их освоения, высоким содержанием руд. Во-вторых, Россия обладает устойчивыми благоприятными политическими позициями на континенте. В-третьих, российские геологи имеют огромный опыт работы в Африке, обладают уникальными знаниями о геологическом строении многих ее регионов.
Африканские страны предлагают, как правило, выгодный режим для зарубежных инвесторов в горнодобывающей промышленности. Благодаря этому иностранные компании добиваются высокого уровня рентабельности на континенте. У американских компаний, например, он составляет 28-30% (в странах к югу от Сахары). Инвестиционная привлекательность континента в последние годы существенно возрастает. Повышение цен на сырье позволило странам континента в последние 5-6 лет ускорить темпы развития экономики до 5-7% в год.
Запад по-прежнему воспринимает и Россию, и африканские государства как пассивные объекты своей политики и эксплуатации их ресурсов. Он ревниво относится к любым попыткам ведения этими странами национальной сырьевой политики в собственных интересах. Восстановление Российской Федерацией экономических связей с государствами Африки в области использования природных ресурсов и возможность координации их сырьевой политики выставляется как попытка выстроить антизападные геополитические альянсы. В этом отношении в стратегическом видении Запада доминируют прежние стереотипы холодной войны и игры с нулевой суммой. Отсюда неизбежно проистекают попытки США и «объединенной Европы» не допустить углубления сырьевого взаимодействия между Россией и Африкой. Однако нельзя сводить всю сложность глобальной сырьевой геополитики лишь к недопущению России в Африку или вытеснению из нее. Для России и Африки суть проблемы сводится к тому, смогут ли они использовать благоприятную ситуацию на мировых сырьевых рынках для модернизации национальных экономик и обществ? Будет ли признана конкурентами легитимность их попыток претендовать на право иметь собственные национальные интересы в сырьевой области и отстаивать их?
Резкое изменение конъюнктуры мировых рынков сырья, которое, скорее всего, последует за осенним финансовым кризисом 2008 г., не может не отразиться на перспективах экономического положения африканских стран. Если финансовый кризис окажется затяжным (а именно так, как представляется, будут развиваться события), он неизбежно повлечет за собой спад производства в ведущих экономических центрах мира. Сократятся возможности сбыта продукции их обрабатывающей промышленности, и, как следствие, сократятся закупки сырья в Африке.
Вместе с тем, следует помнить, что указанные кризисные явления имеют под собой циклическую основу. Они зарождаются, нарастают, обостряются и рано или поздно закончатся. Вместе с тем, глобальная нехватка сырья носит долговременный системный характер и, следовательно, в исторической перспективе проблемы будут нарастать, а с ними обострятся борьба за африканское сырье.
Таким образом, новая схватка за ресурсы Африки носит стратегический характер и будет длительной во времени. Скорее всего, несмотря на отчаянное сопротивление, «старые игроки» будут вынуждены сдать часть своих экономических позиций на континенте новым конкурентам. Сегодня почти с полной уверенностью можно прогнозировать, что по крайне мере в течение ближайшего десятилетия позиции Китая, Индии, России, Бразилии и ряда других стран здесь будут крепнуть. Одновременно будет обостряться и конкуренция между самими старыми игроками – прежде всего между США и странами ЕС. Это является еще одним подтверждением несостоятельности концепций однополярного мира и свидетельствует о попытках многих «экономических полюсов» заполучить африканские ресурсы в собственных интересах. России же следует оценить реальные выгоды сотрудничества с Африкой в сырьевой сфере и сказать свое слово в разработке и утилизации богатств континента.